Не за то ли, что только гроза

нам на мир открывает глаза,

И пред нами, хорош или плох,

Предстает он, застигнут врасплох,

Озарен то вверху, то внизу,- 

Не за это ль мы любим грозу?

Что при свете дневном разберешь,

Примиряющем с правдою ложь?

Безучастный равно ко всему,

Он легко переходит во тьму.

Что увидишь во мраке ночном?

Он смешал, одурманенный сном,

Все, что живо, и все, что мертво,

Он не видит себя самого.

Но случится лишь ветру начать

Вековые деревья качать,- 

Встрепенется, очнется листва,

Зашумит: я жива, я жива!

Редкий дождь пробежит вперебой

По траве, от зарниц голубой,

В чаще туч острие топора

Полыхнет белизной серебра,

Громыхающий рухнет удар

С поднебесья в глухой крутояр,

Взвоет ветер на все голоса,

Раскачаются шумно леса...

Не затем ли мы жаждем грозы,

Что гроза повторяет азы

Неоглядной свободы, и гром

Бескорыстным гремит серебром,

И, прозрачной прохладой дыша,

Оживает, мужает душа

У ворот июля замерли улитки,

Хлопает листами вымокший орех,

Ветер из дождя выдергивает нитки,

Солнце сыплет блеск из облачных прорех.

Светятся лягушки и, себя не помня,

Скачут через камни рыжего ручья...

Дай мне задержаться на пороге полдня,

Дай облокотиться о косяк луча!